Сила ведлов - Страница 88

Ну, а в них содержалось довольно шутливое поздравление с выходом на большую воду, пожелание свершить как можно больше великих открытий, заложить в дальних странах новые города, принести всем народам знания и говорящие камни, а также подробная инструкция, как отмечать пересечение экватора и доброе пожелание – всем семь футов под килем. С этого момента они были волны плыть хоть направо, к берегам Северной и Юной Америки, хоть налево, к берегам Австралии и прочим островам Индийского и Тихого океана, а также к берегам обеих Америк. Никакого сигнала к старту Митяй давать не обещал и каждый капитан был волен сам определить когда и куда он поплывёт, а потому, через пятнадцать минут после наступления урочного часа, все каравеллы, кроме одной «Виктории» встали на крыло и веером помчались во все стороны. Некоторые даже на юг, к Антарктиде, хотя и не были судами ледового класса, но что для ведлов льды? Так, пустяки, впрочем, в Антарктиду всё-таки никто из капитанов так и не поплыл, так как пингвинов ведловству учить было бесполезно, пустая трата времени. Впрочем на юг им нужно было плыть в любом случае, чтобы для начала обогнуть мыс Доброй Надежды. Открыла свой конверт и Вика, но в нём содержалось лишь поздравительное письмо и девушка спросила:

– Командор, а куда поплывём мы? Митяй улыбнулся и ответил:

– А мы, Вика, поплывём кратчайшим путём, нигде не задерживаясь, в Персидский залив. Там, в Алексийграде ты выберешься из воды в порту на пристань и примешь на борт грузы и мою команду исследователей, а я слетаю в Дмитроград. Детворе пора уже отправляться в школу, а Танюшку ждёт университет. Вика радостно воскликнула:

– Слушаюсь, командор Митяй! Прикажешь встать на крыло?

– Попрошу, Викусечка. – Посмеиваясь ответил Митяй.

Вслед за этим Вика, одетая в белоснежный мундир, отделанный золотыми позументами, с капитанской фуражкой, украшенной кокардой с большим якорем, принялась отдавать команды экипажу. В считанные минуты были опущены вниз обе длинные, широкие стойки-киля, до этого лишь слегка выступающие под днищем из ниш. Вслед за этим телескопические, трёхсекционные стойки выдвинулись на всю свою длину в двадцать один метр, чтобы плыть с максимальной скоростью. Для плавания в обычном скоростном режиме, их не опускали ниже пятнадцати. Подводные крылья, расположенные под углом в сто двадцать градусов, встали в горизонтальное положение. Чуть слышно клацнули электромеханические замки и они тут же раздвинулись на всю свою двадцатипятиметровую ширину, чтобы принять на себя вес судна при движении на подводных крыльях. Переднее и заднее крыло, изготовленные из прочнейшего титанового сплава, соединялись рейкой и представляли жесткую несущую конструкцию. Им не была страшна никакая вибрация или кавитация, как и встреча с каким-либо морским животным. Его попросту разрубило бы, но такая встреча исключалась практически полностью.

Митяй был не первым и не последним ведлом, обратившим внимание на то, что некоторые кристаллы под воздействием энергии говорящих кристаллов издают звуки. Поэтому ещё чуть ли не в самом начале работ корабелы князя Данилы Штурмана подобрали такую комбинацию излучающих ультра и инфразвук кристаллом, что те, посылая вперёд звуковой поток, заставляли шарахаться в сторону даже кильку, не говоря уже про тюленей и китов. Тем не менее на Каспии суда на подводных крыльях никогда не развивали и половины той скорости, с которой могли плавать, и только в Чёрном море и море Ирины шли с большой скоростью. На этот раз Вика решила плыть с максимальной скоростью, а какая она, никто даже точно не знал. Поэтому подготовка заняла не пятнадцать минут, как обычно, а около сорока пяти, после чего «Виктория» двинулась вперёд. Даже встав на крыло и убрав понтоны, а также закрыв на днище специальными выдвижными панелями все ниши, убранные в ниши наполовину, колёса уже при скорости в тридцать километров в час вытягивались и превращались в два обтекаемых выступа, судно двигалось не быстрее семидесяти пяти километров в час. Только после того, как прошло четверть часа и эхолокатор показал, что на добрые пятнадцать километров водный горизонт прямо по курсу абсолютно чист, капитан каравеллы «Виктории» дала полный ход.

Пять гидрореактивных двигателей, каждый диаметром в полтора метра, заработали на какую-то часть своей мощности или около этого и каравелла, уже вставшая на крыло, стремительно рванулась вперёд. Митяй даже покрутил головой. Да, остальные капитаны явно постеснялись в его присутствии двигаться с максимальной скоростью. В том, что они сделали это, едва скрывшись за горизонтом, можно было понять, глядя на локатор, который показывал всю картину происходящего в радиусе ста пятидесяти километров. Поначалу Митяй, сидевший в штурманском кресле, не обратил внимания на скорость, поскольку видел перед собой один только океан. Однако, глядя на большую, ведловскую карту, наклонно лежащую перед ним, на которой были обозначены все глубины, картографы работали день и ночь, и видя, как быстро перемещается по ней синий узкий эллипс, понял, что они плывут очень быстро и уже хотел было спросить насколько, как Вика сама известила всех радостным голосом:

– Ребята, мы прошли порог в двести километров в час и приближаемся к двумстам десяти. Есть двести десять! Так держать!

Глядя на экраны компьютеров, Митяй автоматически отметил, что энерговахта не выдаёт и десяти процентов мощности, а гидрореактивные двигатели, если верить показаниям приборов, работали всего лишь на двадцать три процента мощности. Подводные крылья, опущенные на глубину в одиннадцать метров, не вибрировали и их угол атаки был минимальным. Четверо ведлов, двое в носовой части судна, двое ближе к корме, лёжа, словно картографы, стояли ходовую вахту и своим ведлованием, во-первых, не давали возникнуть кавитации, а, во-вторых, ровняли море под днищем, словно гладили его утюгом и потому позади каравеллы не возникало никакого буруна, а от стоек не расходились в сторону усы. Практически точно так же, при движении на большой скорости по суше, ведлы ходовой вахты разгоняли стада животных и даже заставляли травы склоняться перед колёсами, а затем распрямляться. При полном весе с грузом, каравелла создавала давление всего в семьсот пятьдесят грамм на квадратный сантиметр почвы и потому даже при движении со скоростью в девяносто километров в час не оставляла после себя каких-то особо заметных следов. К тому же в таких случаях впереди каравеллы всегда летел вертолёт-разведчик и выбирал для неё наиболее удобный, точнее неудобный, маршрут, стараясь проложить его по всяким камням и прочим ухабам, лишь бы не побеспокоить живой мир Матери Земли и тем более не причинить вреда.