Сила ведлов - Страница 70

Когда Митяй это понял, то сразу же повеселел. Если поддерживать баланс между зелёным и белым цветами, то Африка никогда не стане желтой и жаркой, а навсегда останется зелёной и всё её ледники просуществуют не то что двадцать, а все сто тысяч лет. Главное не дать мамонтярам сожрать все деревья, а быкам вытоптать траву, чтобы Северная Африка не превратилась раскалённую духовку и на этот континент не прибежал из Арктики маленький полярный зверёк. Вот эту зверюгу точно нужно срочно внести в Красную книгу и вычеркнуть из неё по причине окончательного исчезновения. На следующий день Митяй облетел Дарфурский ледяной купол по кругу и с дотошностью хорошо проплаченного аудитора пересчитал все реки. Их оказалось девятнадцать, но только десять были достаточно полноводными и, к его огромной радости шесть из них текли на юг, в самом танкоопасном, в смысле песков, направлении. Он вдавил педаль газа до отказа и помчался на юг. Вскоре он увидел то, что хотя уже и попало на карту потому, что они расширили зону картографирования на четыреста километров, но сам он воочию не видел – впадину Боделе, самая нижняя отметка которой имела значение сто пятьдесят шесть метров и там имелось вполне приличное озеро, но ещё южнее находилось куда более крупное озеро Чад, урез воды в нём когда-то находился на высоте в двести восемьдесят один километр и Митяй очень хотел, чтобы здесь, в самом центре Северной Африки появилось огромное озеро.

Ну, а для этого всего только и требовалось, что повернуть воды Нигера с юга на север, что было хотя и трудно сделать, но всё же вполне по силам. Скорее всего в верховьях Нигера также имелись остатки ледника, а может быть эта река питалась одними только дождями, но ведь там находился горный массив Адамава с вулканом Камерун, и вот на нём-то ледовый панцирь точно должен находиться. В общем ситуация понемногу стала проясняться и настроение у Митяя резко повысилось. В принципе ведь можно было отсечь от океана и обе Вольты, Белую и Чёрную, присоединить их к Нигеру, а его эстуарий пущай пересыхает, не велика потеря. Зато тогда на месте слияния Белой и Чёрной Вольты появится озеро, постепенно наполнится водой и затем соединится с Нигером и тогда задача обводнения самой опасной точки на карте Африки будет решена. Зеркало озера будет, конечно, хорошо испарять воду, но находящиеся поблизости ледники ещё конденсируют и, превратив сначала в снег, а затем в фирн и лёд, в процессе таяния вернут её обратно в озеро. Нормальный кругооборот воды в природе, практически вечный двигатель, лишь бы только на Земле не было огромных, иссушающих всё и вся пустынь, вносящих во этот мир беспорядок и приносящих беды.

Как-то раз, ещё будучи студентом, Митяй ввязался в отчаянный спор с преподавателем физической географии, преподавали им на первом и втором курсе такой предмет, считавшим, что на планете Земля всё сбалансировано, и принялся яростно доказывать тому, что пустыни хотя и являются мощнейшим инструментом, влияющим на климат всей планеты, вовсе не являются не то что благом, а даже просто необходимой нормой зла. В доказательство свое правоты, он привёл в пример Коню Пржевальского статью из журнала «Нейшнл Джиографик» о том, что когда-то в Сахаре росли леса. На вопрос, куда же они делись, Митяй тогда ответил, что их съели южные мамонты и мастодонты, которые после этого сдохли с голода, так как копытные вытоптали всю траву и Гольфстрим быстро надул в Северную Африку сначала тёплых ветров с мощными ливнями, которые смыли плодородную почву в Средиземное море и Атлантический океан, а потом, когда зелёный зонтик исчез, температура в этой части континента стала стремительно повышаться уже под воздействием солнечных лучей и ветры, гнавшие пыльные бури, создали пустыню Сахару, Сахель, Ливийскую пустыню, Нубийскую и затем обрушились на Аравийский полуостров и пустыни пошли шагать всё дальше и дальше, вплоть до Монголии. Хоть как-то сопротивляться пустыне могли такие реки, как Нил. Вот потому-то народ и рванул из Северной Африки во все стороны. Митяй в тот день был настолько убедителен, что Конь был просто вынужден с ним согласиться, поскольку бывал в Тунисе и видел Сахару.

Ну, а теперь Митяй воочию убедился в правоте своей гипотезы и её подтверждало также ещё и то, что нагорье Тобести и особенно плато Дарфур под самый конец ледникового периода, когда ещё даже не все льды покинули Евразию, были может быть и не намного выше, но зато уж точно гораздо шире и массивнее, чем он это мог видеть на физической карте своего времени. Ну, двадцать тысяч лет это тебе не шутки, а пыльные бури, быстро переходящие в песчаные, что угодно сроют. Поэтому и ледяные купола, которые не могли существовать без надёжного тыла в виде пышной растительности, надёжно удерживающей и постепенно отдающей в атмосферу влагу, при её благополучном развитии и сохранности просуществуют очень долго. С таким настроением, долетев до берегов озера Чад, Митяй развернулся и полетел обратно, рассказывая Тане о том, какой станет африканский континент, если они не приструнят мамонтов, мастодонтов и прочих быков. Та его прекрасно поняла и смотрела на мужа, как на величайшего героя всех времён и народов, а Митяй, видя её взгляд, подумал: – «Да, в двадцать первом веке ни одна женщина никогда в жизни так не посмотрит на своего мужа.» и был в чём-то прав, как и та древняя мудрость, что жена и лакей героя не видят. Ну, ему по большому счёту было в общем-то совершенно безразлично, считают его героем или нет, лишь бы народ выполнял все его распоряжения без лишней говорильни.