Сила ведлов - Страница 65

Самым замечательным было то, что любой, отдельно взятый кусок мастики обладал памятью говорящих камней, а потому по воле ведла какой-нибудь цветной бюстик, стоящий на столе, мог превратиться бюсты тысяч людей. Изобрела Танечка эту штуковину, недавно, минувшей зимой, а потому Митяю удалось всё сохранить в тайне. Девочка была пока ещё преисполнена надежд на то, что её открытие встретят овациями. Когда же её отчим велел снять с огромного, двенадцать на девять метров, стола скатерть и объяснил ведлам, что те видят перед собой, и, встав и посадив к себе на плечо Танечку объяснил кто изобрёл эту чуду мастику, после чего показал всем карту Израиля, Пальмиры, Синайского полуострова и части Аравии, девочка получила такой заряд положительных эмоций от целой бури восторга, проявленного самыми мудрыми и могущественными ведлами, что его может хватить теперь и до конца жизни. После этого Митяй объяснил всем как это важно, чтобы самолёты всё время летели на высоте в семь тысяч метров по своим маршрутам, не сворачивая ни влево, ни вправо, а строго по прямой и чтобы при этом два ведла штурмана, надев свои увеличительные очки, лёжа на специальных кушетках смотрели вниз и не ёрзали. Если все будут умницами, то они получат очень точную рельефную карту местности.

Заодно Митяй предупредил всех, что, возможно, им придётся построить ещё один большой порт где-то в районе залива Сидра и объяснил всем, что он желает получить точную карту северо-востока Африки по линии Красного моря до Джибути, оттуда через Эфиопское нагорье к району южнее плато Дарфур и от него вдоль двадцатого меридиана, если мерить от Гринвича, к берегам моря Ирины. Намекнул он всем и о том, что, возможно, им предстоит ещё одна великая каменная охота и не одна. В общем аэрофотосъёмка всё покажет. На этом совещание закончилось и все ведлы-штурманы, радуясь тому, что теперь они станут ещё и картографами, бросились к самолётам-амфибиям. Летающая Шишига, ну не захотели ведлы-авиастроители называть своё изделие по другому, хотя и была поменьше на треть, чем её прототип, обладала завидной дальностью полёта в четырнадцать тысяч километров, разумеется, благодаря кристаллическому топливу, при скорости в шестьсот километров в час и максимальном потолке в восемь километров. Навигационное оборудование позволяло этому самолёту лететь по строго заданному курсу с нужной скоростью, фиксируя каждый пройденный километр пути. Мастерство пилотов было вполне приемлемым, чай два года уже испытывали самолёты и налетали в среднем по восемьсот часов, так и не сумев угробить ни одного аэроплана. Вот на них-то Митяй и надеялся больше всего, ведь очки-то были всевидящие.

Правда, ведловать каждому штурману в полёте придётся по двадцать часов подряд, не меньше, пока Летающая Шишига не приводнится для дозаправки. Митяй отправлялся в этот полёт простым ведлом-штурманом, намереваясь пролететь над Нилом и его окрестностями к западу. Он поднялся на борт Летающей Шишиги и сразу же лёг на кушетку с дыркой для физиономии, оббитую мягким сафьяном, но бриллиантовые очки надевать не спешил. Рано, самолёт ведь сначала должен набрать над морем высоту, выйти на точку старта, а уже затем начать полёт по заданному маршруту. Для него это был очень важный этап экспедиции и вот почему. Первые же исследования показали, что температура воды в юго-восточной части моря Ирины составляет у поверхности плюс двадцать шесть градусов в районе Хайфы, что и не мудрено, ведь температура воздуха танцует в пределах от двадцати четырёх ночью и до тридцати восьми в полдень. Зато температура воды в Ниле была ниже, всего двадцать два градуса и это заставляло задуматься. Ну, и ещё очень важным Митяю показалось то, что вода через канал текла из Красного моря в море Ирины, но не с очень сильным напором. Во всяком случае последнее говорило о том, что это море ещё будет какое-то время наполняться водой и, возможно, его уровень поднимется метра на два, два с половиной, что ещё не есть катастрофа.

Уже через полчаса в небольшом носовом отсеке, где Митяй лежал на пару с Игнатом, раздался сигнал предупреждения. Они быстро надели свои очки и вперили взгляд вниз. Самолёт как раз подлетал к Сектору Газа, где ещё даже и не пахло никакой интифадой. Они одновременно начали ведлование, что вовсе не мешало им вести дружескую беседу. Игната очень интересовало, что всё-таки задумал Митяй, какую такую очередную великую каменную охоту, но он упорно отмалчивался. Бриллиантовые очки с высоты в семь километров уверенно брали полосу шириной в двадцать километров, но его интересовал только один единственный участок шириной в десять километров и длиной в тысячу двести, а если точнее, то десять таких участков зафиксированных их говорящими камнями и ещё пятьдесят других. Левее них летел строго вдоль меридиана с севера на юг ещё один самолёт, а остальные летели правее. За пятеро суток, надо же и отдыхать время от времени, пока они будут заниматься картографированием участка размером тысяча восемьсот на тысяча двести километров и это будет очень точная карта, едва ли не самая точная, которую можно себе представить, ведь ведловское зрение позволяло заглянуть даже на дно моря, вертолётами будет тщательно исследована двухсоткилометровая прибрежная зона и это позволит определиться с новыми городами.

Когда в поле зрения Митяя, почти через два часа полёта попал Голубой Нил, он чуть не ахнул от увиденного. Даже в своём верхнем течении Нил был очень полноводен. Почему? Он так и не смог увидеть этого во время первого полёта, хотя и без того прекрасно догадался обо всём. Многие африканские горы были в эту эпоху покрыты мощными ледниками и это они так благотворно влияли на климат этого континента. Почти через восемь часов с начала полёта, когда левый самолёт, за штурвалом которого сидел нападающий «Крылышек», Дмитрий Орёл, каждый ведл брал себе то родовое имя, какое хотел, последовал следующий доклад по радио, на борту имелась громкоговорящая связь: