Сила ведлов - Страница 62

Вскоре Великий Митяй добрался до места, вся флотилия соединилась и, миновав Керченский пролив, вышла в Чёрное море. Вот тогда-то Митяю пришлось спуститься в рубку, чтобы встать к штурвалу. Все пятнадцать Митяев построились клином и изготовились плыть дальше встав на крыло. Одетый в просторные шорты и голубую, летнюю майку-тельняшку, Митяй спустился в рубку, где все мареманы вырядились, как на парад, золотые пуговицы с якорями огнём горели, ухмыльнулся, подошел к гирокомпасу, разобрался, посмотрел на большую карту, скорее всего неточную, перерисованную с Тошибы, мысленно провёл прямую линию до входа в Босфор, после чего вытянул руку, указал пальцем куда-то на юг и решительно сказал:

– Плывём туда, мужики.

Князь Антон, книяжичем его уже не называл даже Митяй, попросив его не шевелиться, быстро провёл на карте какие-то сложные, совершенно непонятные ему построения и прочертил линию, та действительно упёрлась своим противоположным концом в Босфор и не менее решительным голосом выдал рулевому курс в зюйдах с вестами и румбами, после чего скомандовал:

– Малый средний вперёд!

Стойки, как гидрореактивные двигатели, уже были полностью опущены в воду на сорокапятиметровую глубину. На электродвигатели было подано напряжение и Великий Митяй стронулся с места и поплыл вперёд всё быстрее и быстрее, одновременно поднимаясь над водой. Прошло несколько минут, Антон приказал выйти на режим «Полный средний ход» и огромный корабль помчался в открытое море со скоростью в сто двадцать километров в час. Все выходы на прогулочную палубу с этого момента были перекрыты. Теперь только в Босфоре и Дарданеллах они смогут снова выйти на неё. Митяй, приняв поздравления, растерянно улыбаясь, надо бы ему всё-таки одеться поприличнее, вышел из рубки и бегом направился на корму, чтобы посмотреть на плывущие, а точнее летящие над волнами огромные корабли, сверкающие полированным металлом и стеклом. Зрелище было совершенно фантастическим, но что самое приятное, это были сугубо мирные корабли, которые не несли на борту ни солдат, ни оружия, ни военной техники. Наоборот, они несли на своём борту людей очень мирной и нужно профессии, ведлов-прогрессоров, а те стремились только к одному, принести людям такой прогресс, от которого им не станет тошно и не захочется сбежать куда-то подальше, послав прогрессоров и вовсе в такую даль, откуда уже никто и никогда не возвращается.

До Босфора они доплыли менее, чем за восемь часов и потом чуть ли не целые сутки пробирались через проливы. Правда, перед тем, как войти в пролив и поплыть между зелёных берегов, Антон спустился к самой воде и целый час ведловал над ней вместе со всеми остальными судоводителями. Тем не менее он не стал гнать через пролив. Потом они прошли через Эгейское море и взяли курс ориентировочно на Хайфу, до которой вообще домчались очень быстро, всего за каких-то три с половиной часа, приблизились к берегу, подняли вверх стойки подводных крыльев и всей толпой вышли на верхнюю палубу и выстроились вдоль открытых иллюминаторов в каютах. Берег, поросший пышной растительностью, к счастью, был довольно удобным, то есть высоким, а пляж каменистым, что позволило им устроить большую каменную охоту и возвести рядом с рекой, впадающей в море набережную длиной в шесть километров и пятнадцатью трёхсотметровыми, широкими причалами. Что же, хотя город Хайфа на карте ещё не появился, первый порт, поработав чуть больше двух суток, они уже построили и к тому же нашли множество говорящих камней вдобавок к тем, которые прогрессоры везли с собой из дома. Пригодятся.

Как только ранним утром пятого дня пути корабли пришвартовались к причалу и на каменные кнехты были наброшены швартовые канаты, Митяй немедленно поднялся на вертолётную палубу. Вертолёт уже был полностью готов к полёту и поднялся в воздух немедленно. За штурвалом сидел Тимоха, Митяй сел в кресло штурмана, а в грузопассажирском салоне сели его друганы Игнат, Юра, Гена и Борис. Перед вылетом он дал распоряжение князю Денису хорошенько осмотреться и пока имелась возможность поработать большой толокой, что-нибудь построить за ту неделю, полторы, что они будут летать окрест и вести учёт местного населения с воздуха. Митяй дал команду на взлёт и через пару минут вертолёт поднялся в воздух и стал набирать высоту. Увы, но через каких-то двадцать минут он убедился, что морской берег не очень-то интересовал местных жителей даже не смотря на то, что здесь имелась вполне приличная, хотя и не судоходная, река, а потому задал Тимохе направление лететь в сторону Генисаретского, оно же Тибериадского озера. Вот там им сразу же повезло и Митяй увидел с высоты в четыре километра большое стойбище, в котором навскидку жило не менее полутора тысяч человек южных аларов, более смуглых, но всё же русоволосых, а не черноволосых людей. На их головах он не заметил ни еврейских кип, ни палестинских куфий, что его очень порадовало.

Озеро, на берегах которого ему случалось побывать, оказалось намного глубже, чем в его времена, но ненамного больше, что и понятно, ведь оно лежало в глубокой котловине, а вот река Иордан его вовсе поразила своей непомерной шириной и полноводностью, как и то, что в неё впадало множество речек. Они не стали приземляться и знакомиться с аборигенами здешних мест. Перед Митяем не стояла такая задача. В первую очередь его интересовала природа и климат Земли Обетованной и он с первых же минут увидел то, что привело его в полный восторг – влажный, то есть напоенный влагой в виде полноводных рек, субтропический рай без мамонтов, слонов, мастодонтов и носорогов, но в то же время и без непролазных джунглей, эдакую вечнозелёную, холмистую лесостепь. Когда же они полетели в сторону Сирийской пустыни, то Митяй и вовсе завопил от восторга, так как не увидел её, зато узрел самые настоящие пампасы с десятками озёр и, пролетев в направлении междуречья Тигра и Евфрата ещё сотню километров и не увидев песков, велел Тимофею повернуть на юг. Вскоре они подлетели к большому озеру, куда как больше, чем Мёртвое море, с островом посередине, в которое впадало ровно десять рек и Митяй завопил ещё раз. Это озеро, лежащее перед зеленеющей вдали Аравией, лесостепью, но не пустыней, по которой из крупных животных шастали одни только гигантские верблюды, а крупнее льва он не увидел ни одного хищника, начало подтверждать его гипотезу о том, что во время ледникового периода Аравийский и Синайский полуостров, равно как и Сомалийский полуостров, а вместе с ним и вся Северная Африка вплоть до экватора, имели зелёный, а не желтый цвет.