Сила ведлов - Страница 2

О своих говорящих камнях Митяй ничего не знал ровно до тех пор, пока они не добрались до Каспия. Когда же он впервые искупался в водах этого моря, началась сплошная чертовщина, чуть ли не сводящая его с ума. Ему стали сниться его говорящие камни и то, какую форма они обретут на его мозолистых ладонях. Более того, малость пораскинув мозгами, а природу своих говорящих камней Митяй определил сразу же, это были изумруды, он понял, с чем это связано. В Каспийское море впадали Волга и Урал, а их воды несли информацию об Уральских горах и их богатом содержимом. Поэтому, как только Митяй, он уже стал достаточно опытным ведлом, окунулся в воды этого моря, то сразу же интуитивно считал эту информацию. Более того, он даже знал, где они лежат в глыбе камня и дожидаются его, неподалёку от Екатеринбурга, на берегу небольшой реки, вытекающей из горного озера и впадающей в реку Чусовую. Признаться, когда он разобрался со всей этой информацией, то малость опешил, ведь до Урала с Северного Кавказа было пилить не одну неделю и отправляться в экспедицию за своими говорящими камнями на одной Шишиге опасно. Тут нужно ехать минимум на трёх машинах, чтобы одна везла на себе топливо для двух остальных и для себя. Желательно также взять с собой два мотоцикла, тогда он сможет проехать в труднодоступные места. Так что выехать в эту экспедицию Митяй мог только года через три, а потому постарался как можно быстрее погасить огонь, вспыхнувший в его груди.

Однако, внутри у него полыхало не слабо. Честно говоря, он был готов отправиться на Урал прямо сейчас, да, солярки не хватит и это его сразу же остановило, а когда он понял, что ему всё равно нужно вернуться в Дмитроград, то включил мозги и стал быстро остужать своё нетерпение. Если до минувшей ночи во время сна перед ним всплывали какие-то неясные, порой просто туманные образы, то сегодня он отчётливо и ясно не столько увидел, сколько понял, куда ему нужно ехать, где искать и как добыть свои говорящие камни, два огромных изумруда чуть ли не по полкило каждый. Увидел он и то, во что они превратятся, сбросив с себя скорлупу шестигранной, призматической оболочки – два правильных, эллиптических кабошона, размером на четверть меньше его ладони, испускающие во время работы яркие, зеленовато-золотистые лучи. Да, говорящие камни, когда ведл посылает в них инстинктивно или осознанно, целенаправленно, могут светиться ярким светом, но они же могут создавать ещё и довольно мощные силовые поля, а также испускать тонкий луч, словно рубиновый лазер. Вот такие они были, говорящие камни.

Хотя Митяю и хотелось как можно скорее добраться до своего сокровища, он всё же не хотел превращать экспедицию на Урал в сплошную авантюру. У него и так лежало в будке добрых семьсот килограмм говорящих камней и им только оставалось найти своих хозяев. О некоторых из этих камнях, сложенных попарно в замшевые мешочки и обмотанные сухой травой, чтобы не бились друг о друга, он знал уже достаточно многое, вплоть до того, кому они достанутся. Так два больших куска обсидиана винно-красного, багровеющего изнутри на солнце, цвета, точно выберут себе Игната, а два кристалла кварца-волосатика, как пить дать, будут принадлежать князю Денису, широкой душе и рубахе-парню. Женские говорящие камни были более загадочными и таинственными, а вот мужские, как правило, бесшабашными и открытыми. Все они ждали своих хозяев и как только это свершится, город молодых ведлов-мастеров Дмитроград точно засверкает яркими красками. Уезжая в свой медовый месяц, Митяй нисколько не сомневался в том, что алары и даргалары и без него будут жить в мире и дружбе. В этом его, в первую очередь, убеждало то, как они жили раньше, а им была свойственны самопожертвование и взаимовыручка в трудных ситуациях, иначе ни одно, ни другое племя точно не выжило бы.

Ну, а каких-то несколько лет назад их жизнь строилась по следующему принципу – три дня обжорства, десять дней впроголодь, пока не наступят холода. Вот тогда мясо, сложенное в холодном шатре и пересыпанное снегом и льдом, не будет протухать и не придётся есть вонючее вяленое мясо, осмоленное над пламенем костра. Правда, зимой охотиться было намного труднее и ведлам-охотникам не всегда удавалось подводить дичь поближе к стойбищу, а в Первомайске такое случалось только тогда, когда Большая Лаба, заполнившая ущелье чуть ли не на четверть его глубины, покрывалась льдом. В племени после удачной охоты, когда охотники первыми наедались досыта, всё остальное мясо делилось поровну, как и шкуры, но зимой все самые тёплые и хорошо выделанные шкуры олроды без какого-либо принуждения отдавали охотниками, а сами закутывались в те, что поплоше. Если охотники вернутся без добычи, то плохо будет всему племени независимо от того охотник ты, олрод, женщина или ребёнок, но такое случалось редко. Тогда, когда охоте мешали чёрные дарги или того хуже, когда они убивали охотников.

Поэтому Митяй не волновался по поводу того, что сейчас происходит в Дмитрограде. Там усё было пучком. Княгиня Ольга ведь занималась не одним только садом и огородом. Обретя говорящие камни, она стала ещё и отменной знахаркой, а поскольку её подопечные уже не травились чёрт знает чем, то хлопотать ей приходилось только вправляя вывихи и залечивая небольшие раны и ссадины. Да, и Митяй постарался, наготовив ей целую кучу самых простых, но действенных медикаментов, одного только перманганата калия он взял с собой целую двухлитровую банку. Впрочем, куда больше он всё же надеялся на настоящую, печатную книгу «Лекарственные растения Северного Кавказа», а также ещё на дюжину книг по медицине, которые мать насильно сунула ему в машину вместе с докторским саквояжем и двумя большими, профессиональными аптечками врача из экипажа автомобиля «Скорой помощи». Со всеми этими спецсредствами Митяй ознакомил Ольгу ещё в первые же дни. Он постоянно обращал внимание своих учеников на технику безопасности, не уставая повторять им: – «Чтоб травматизма не было, не разевай своё хлебло» и не стеснялся делать выволочку кому угодно, если где-то нарушали правила техники безопасности, говоря своим ученикам чуть ли не ежечасно: – «Любая охота, даже самая тихая и спокойная, вроде разрисовывания стен, чревата опасностями.» и в пять минут объяснял, что может случится с художником, если тот не закрепит доску и полезет с красками под самый потолок.